Расстроенные кыши окружили Дыся. Прихрамывая, к ним подошел Ась.

— Пошледние дни штояли очень, очень жаркие! Ешли бы не «эти вредные ондатры и жемлеройки», — хитро улыбнулся старый кыш, — головаштики, водяные жуки-пауки и все оштальные жители болота уже бы иждохли: вода должна была вышохнуть еще вчера.

— Ась, — тихо спросил Сяпа, — ты, случайно, не знаешь, кто это постарался?

— Те, кто волновалшя жа жижнь водяных братьев больше, чем мы. Поэтому они, а не мы подошпели вовремя. Мы же три дня потеряли на приготовления. Целых три дня! Теперь давайте продолжим начатое и рашширим котлован.

Пристыженные кыши сбросили яркие жилетки, береты и приступили к работе.

Бибо, работая рядом с Дысем, привязался к нему, как репей:

— Сыщик БЖ, отгадай загадку: «У кого есть шляпа без головы и лапа без гульсии»?

Дысь молчал.

— Держу пари, здесь все дело в Сяпе, — многозначительно сощурился Бибо.

— Разве? — не переставая копать, возразил Дысь. — По-моему, здесь дело в шляпе, под которой нет головы.

— Но в шляпе-то может быть другая часть Сяпы. Раз на холме Сяпа один постоянно ходит в шляпе, то дело в Сяпе. Вернее, в том, на ком шляпа… Так?

— Я вроде так и сказал, — нехотя пробурчал Дысь.

— Тогда почему в загадке говорится, что у Сяпы одна лапа?

— Ну, — отмахнулся Белая Жилетка, — если ты про Сяпу, го другую лапу он мог и поджать.

— Правильно! А почему лапа без гульсии?

— Почему, почему! Гульсии-то его собственные: хочет — наденет, хочет — снимет!

— Вот! Вот!!! Так тебе, Бяконька! — удовлетворенно прицокнул языком Бибо, гордо почесывая ушки и грозя пальчиком воображаемому Бяке. — Что, зазнайка, нелегко провести умнейшего Бибо? Твоя хитрая загадка про Сяпу, у которого шляпа надета не на то, на что надо!

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Наш общий предок

За работой.

Чайник не просто посуда.

Великое открытие.

Крысий друг.

Бяка сидел в мастерской на высоком табурете и с нежностью разглядывал свое очередное детище — большой глиняный чайник, гордо стоящий на гончарном столике. В углу мастерской стояла круглая корзина. В ней посапывал выросший до огромных размеров Кроха.

Как всегда во время работы, у Бяки было прекрасное настроение. Налюбовавшись вдоволь чайником, он слез с табурета, подошел к рабочему столику и пробормотал:

— И что это у нас здесь, Кроха? Здесь у нас нос, клюв по-вашему. — Бяка поправил у чайника носик. — А где нос, там и рот.

Бяка скатал две глиняные колбаски и прилепил их к чайнику. Чайник ответил Бяке ехидной улыбкой.

— А где рот, там и уши. — Бяка опять что-то добавил к чайнику. — Посмотрим, что у нас на спине… Держалка. И неудобно, и некрасиво. Очень неестественно! Лучше держалки сверху могут быть только… четыре лапы снизу.

И чайник уверенно встал на четыре лапы. Бяка отошел подальше, критически взглянул на свое новое произведение и очень удивился.

— Да-а-а! Вот оно как в жизни бывает, — пробормотал он. — Я хотел слепить чайник. И это в самом деле был чайник. Почему же теперь это вовсе не чайник? Ну совершенно не похож. Ничуточки. Тогда что же это? — Бяка дважды обошел стол, ущипнул себя за нос, подергал за усы и радостно вскричал: — Ой, да это же выхухоль! Носик-хоботок, хвостик, лапки. Все как положено. Точно! Выхухоль! Сытая и упитанная. С ручкой на попке.

Бяка с подозрением взглянул на полочку, куда сегодня поставил уже четыре готовых чайника. Ты подумай! Там разместились вовсе не чайники, а кабанчик, росомаха, муравьед, а теперь еще и выхухоль. Тут Бяку осенило. Эврика!

Загадка многих поколений кышей оказалась Большому Кышу по плечу. Все хотят знать, откуда взялись звери, птицы, рыбы. Кыши спрашивают друг друга: от кого мы произошли? Но догадался об этом один Бяка! Он один знает от кого! Все живые существа на Земле, и кыши тоже, произошли от… Конечно же от чайников! Чайник — наш общий предок! Поэтому кыши так любят чай, а чайник так легко превращается в разных зверюшек.

Вот так буднично и незаметно совершаются великие открытия. Кто бы мог предположить, что хмурый кыш-одиночка до такого додумается? Первый раз в жизни Бяка испытал жгучее желание поделиться с кем-то своим открытием. Он даже бросился к двери и распахнул ее, чтобы бежать, рассказать другим кышам про это…

И тут на него с грохотом упал Люля, подглядывавший за Бякой снаружи в узенькую щелочку.

— Шел мимо, — ничуть не смутившись, соврал Люля. — Дай, думаю, к Бяке загляну, свистну на поляну шишки погонять. Там все наши собрались. Погодка отличная!

— Я занят, — нахмурился Бяка, — у меня сегодня гости.

— Гости? У тебя? — Люля хитро скосил глаза и цепко оглядел комнату. — Какие такие гости? Отродясь к тебе никто не ходил.

«Опять у него полно новой посуды. Откуда только берет?» — завистливо подумал он, заглядывая хозяину через плечо.

Из угла приковылял заспанный Кроха.

— Кар-р! — зарычал он на Люлю и начал сердито чесать клюв когтем. Кроха Люлю не любил. Люля Кроху побаивался.

— Так кого же ты ждешь в гости? Может, эту странную Утику? — хихикнул навязчивый гость.

— Странная Утика дружит со странным Сяпой, а к нормальному Бяке придет нормальная ондатра, — сдержанно ответил Бяка.

— Так ты — крысий друг? Дружок этой толстомордой лохматой зверюги? — выпучил глаза Люля и весело захрюкал.

Бяка подождал, пока Люля успокоится, а потом тихо сказал:

— Во-первых, ондатра не крыса, а водяной грызун. Во-вторых, ондатра — мой хороший друг в отличие от тебя, пакостника и сплетника. А в-третьих, если ты захочешь когда-нибудь еще посмеяться над моими друзьями, то я посажу тебя в заросли зрелого бальзамина. И он заплюет тебя семенами. И нос твой покраснеет от их щелчков. И тогда уже над тобой будут смеяться все остальные. И ондатра тоже.

— Ну ты чего, ты чего? — испугался Люля и сбежал с крылечка, бормоча на ходу: — Не хочешь шишки гонять, так и скажи.

Добежав до зарослей вереска, он отдышался в безопасности и погрозил «Теплому Местечку» кулаком: «Подожди, Бяка. Я еще открою всем глаза на твои делишки», но, заслышав Крохино карканье, прижал уши и поспешил в сторону леса.

К концу дня Бяка успел вылепить еще один чайник — чайник-енот. Он подозвал своего большого полосатохвостого друга, и тот сунулся глазом в открытое окно.

— Это ты, Енот. Узнаешь?

Мохнатый зверь глянул на чайник, потом на Бяку. сунул в окно язык и преданно обмусолил хозяина. Он любил, когда Бяка разговаривал с ним об искусстве.

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

Прощай Кроха!

Люлины проделки.

Хороший зверь ондатра.

Люля подскалъзывается на Нукасе.

Кроха покидает «Теплое Местечко».

На тропинке, ведущей к кривой сосне, Люля чуть не наткнулся на Ася. Проныра юркнул за брусничный куст, и Ась его не заметил. Линялый колпак старого кыша замелькал в вересковом поле, двигаясь в направлении «Теплого Местечка». Он дразнил и манил за собой Люлю. Тот не смог справиться с любопытством и стал красться вслед за Асем. «И что это, интересно, у него в кошелке? — думал Люля. — Наверное, много всякого разного. Вон какая кошелка большая».

Ась тем временем добрел до Бякиной хижинки, поставил кошелку на крыльцо, заправил в нос щепотку молотого дикого перчика, прочихался и только тогда постучал в дверь.

— Творишь? — вместо приветствия спросил он хозяина.

Бяка набычился и молчал. Ась вошел, огляделся и увидел на столе приготовленный для работы ком свежей глины. Он вопросительно взглянул на понурого скульптора.